Несколько еще очень "сырых" мыслей об истинности и интимности переживаний Бога

Джон Франк утверждает: «Только потому, что человеческие знания и восприятие истины всегда являются интерпретационными (истолковывающими и пропускающими через призму субъективного) – еще не значит, что абсолютной истины не существует. Истина состоит в том, что истина есть не для нас, но только для Бога. Только Бог обладает знанием, которое превосходит ограничения времени и пространства. Бог открылся в личности Иисуса Христа, что позволяет нам подтвердить действительность ультимативных истоков и истины. Мы способны что-то узнать о реальности даже, если мы не в состоянии знать ее полностью и совершенно» (Джон Франк, p 15, John Franke, 'Manifold Witness').
Однако дело не в том способны мы или нет воспринимать истину полностью и совершенно, а в том способны ли мы сохранить и защитить познанную нами истину за границами своего сердца. Истинность пережитого заключается не в подтверждении универсальности полученного опыта, а в сохранении его интимности. Другими словами для нас важно понимать, что истина относящаяся к нашему опыту в Боге заключается не в обнаружении свидетельств подобных переживаний, а в защите интимности своих собственных. Когда речь идет об личных отношениях с Богом, здесь просто не может быть шаблонов, свою жизнь с Богом не выстроить по чужим чертежам.
В религии же зачастую обнаруживается стремлении к истинности, подтверждающейся в шаблонности переживаний. Но даже шаблонный подход к обретению определенных переживаний не даст нам шаблонного результата. Его просто не существует. Я не могу получить ощущения, переживания, опыт другого человека. Я могу навязать его себе, я могу согласиться с ним, в конце концов, я могу попытаться сжиться с ним, убив свою собственную жизнь, но я не могу жить жизнью другого человека. Мы не были выкроены по одному лекалу. И именно поэтому в природе просто не может существовать абсолютно идентичного восприятия текста, послания, природы, человека, поступка и т.д. Жак Деррида пишет: «Форма соблазняет, когда нет больше сил понимать силу изнутри ее самой. То есть творить». А еврейские мудрецы говорят о том, что Тора понимается всеми от ребенка до мудреца, но каждому она открывается на своем уровне. Однако человек не спешит познать истину на своем уровне, как пишет Деррида соблазненный формой, т.е. готовым решением, очевидным, он отказывается понять и познать внутреннюю силу текста, т.е. он отказывается стать соавтором текста, отказывается родить свое собственное понимание значение текста.
Мы познаем Творца не своими физическими органами чувств, которые как отмечает Рав Ашер Кушнир «скорее созданы для того, чтобы скрыть Творца, а не Его обнаружить. Потому что эти чувства были даны человеку для того, чтобы познавать физический мир» (Рав Ашер Кушнир), а на наш разум. Но разум никогда не приведет нас к универсальному опыту познания. Обрабатывая полученную информацию, мы пропускаем ее через сложную систему фильтров сформированных и приобретенных нами в процессе нашей жизни. И вот в полученную нами картину истины подмешиваются установки, полученные нами в детстве от наших родителей, вот вмешивается система образования, вот улица, вот церковь, вот институт и так далее. Человеческий разум был бы способен обнаружить истину, если бы он смог избавиться от этой сложной системы пропускных фильтров. Истина вынуждена пробиваться к нашему сознанию через эту сложную систему «защитных» линз, которые заслоняют от нас ее свет. Именно поэтому мы и говорим о том, что Истину, возможно, познать только в непосредственном личном контакте с Ней. И результат, то, что мы узнаем, наверное, должен был бы остаться нашей тайной. Также как мы не делимся интимной стороной супружеских отношений, также, думается мне, не следует делиться и тем, что мы переживаем в своих отношениях с Богом. Людям свойственно делиться пережитым по нескольким причинам. Иногда это делается для того, чтобы поделиться своей радостью. Иногда для того, чтобы заявить о своей исключительности. Иногда для того, чтобы убедиться, что происшедшее с нами – все же остается в рамках нормальности или ортодоксальности. Однако иногда оглашение нашего интимного опыта будет иметь деструктивный характер в жизни других людей, а возможно, что и в нашей собственной. Кто-то почувствует себя ущербным только потому, что у него не было «подобных» эксклюзивных переживаний. А ведь они и в самом деле эксклюзивны. Вспомним, к примеру, хотя бы реакцию Петра на Горе Преображения. С Христом в этот момент было трое из Его учеников, но только Петр предложил построить там кущи остальные же в этот момент промолчали, сохраняя пережитую тайну, Петр же поспешил заявить во всеуслышание, об исключительности пережитого, о своем восторге. С другой стороны, кто-то будет нас осуждать, а возможно, и предавать анафеме, потому что наш опыт может не вписаться в рамки ортодоксальности. Кто-то может просто огорчиться, потому что никогда не переживал с Богом подобной близости. И вот здесь то и возникает вопрос, а должен ли человек переживать «подобную» близость, или же все же он должен найти свою. Более того, встретив подобную негативную реакцию со стороны ближнего, наш собственный опыт подвергнется определенной коррозии сомнений, охлаждения, а иногда даже и отречения.
Наверное, я должен добавить еще один комментарий, так как боюсь, что могу быть понят превратно. Когда мы говорим о познании истинности речь всегда будет идти об интимности этого познания, а не его универсальности. Истина - прежде всего Живая Личность - Иисус Христос.