ГЛАВА ВТОРАЯ
НАЧАЛО ИСТОРИИ
Представьте себе, что сын всеми уважаемого праведника женится на дочери неисправимого грешника. В этом есть что-то скандальное и нелепое, не так ли? - но именно такой брак представлял собой женитьба Исаака и Ревекки. Нафтали Зильберберг не без иронии отмечает, что у свата, устроившего их встречу, было очень богатое воображение[1] – «сложно было найти двух людей, происходивших из настолько разных семей»:
Исаак воспитывался в атмосфере святости и высокой нравственности и был посвящен Богу в тот момент, когда его отец сделал его «жертвоприношением» на горе Мория. Ревекка была дочерью идолопоклонника Бетуэля[2] и сестрой Лавана, известного своим гнусным характером и бесчестными поступками. Ревекка росла в Харане, который за грехи его жителей называли «местом гнева Всевышнего». В этой паре был неизбежен конфликт жизненных ценностей[3].
Этот конфликт становится очевидным по мере взросления сыновей-близнецов Ревекки и Исаака. Как это часто случается, Исаак и Ревекка избрали своими любимчиками сыновей, которые обладали противоположными им самим чертами характера. «Спокойный, застенчивый Исаак предпочитал своего дерзкого, отважного, сильного, странствующего старшего сына; в то время как Ревекка, которая по природе своей была энергичной, в целом прикипела сердцем к своему нежному сыну Иакову»[4]. Возможно, что Исааку нравилось видеть в своем сыне качества, которые он не находил в себе, Ревекка же любила своего младшего, более спокойного и уточенного сына Иакова, которого судьба столь несправедливо обошла своим вниманием. Но обошла ли? Не объявил ли Господь Ревекке, что не старший, а младший будет наследовать обетование данное Аврааму и Исааку? «Господь сказал ей: два племени во чреве твоем, и два различных народа произойдут из утробы твоей; один народ сделается сильнее другого, и больший будет служить меньшему» (Быт.25:23). Комментируя откровение полученное Ревеккой, Вальтер Брюггеманн отмечает:
Это пророчество выражает скандальное решение со стороны Бога. Поставить под вопрос «неприкосновенное право первородства» - значит нанести ущерб фундаментальному убеждению общества (cf. Robert Alter, “A literary Approach to the Bible,” Commentary 60:74 [1975]). В этом пророчестве, Исав не судится и не осуждается. Здесь просто утверждается, что случай его рождения еще не основание для права на привилегию[5].
Данное пророчество дает нам возможность понять что-то весьма важное о Божьем характере и Его взглядах на человеческое мироустройство и характер отношений в человеческом сообществе, а именно: Бог – Суверенен, а потому Он – свободен в том, чтобы исполнить Свою волю вопреки любым человеческим убеждениям и определениям приемлемого[6] и общепринятого. Эта скандальная история показывает Бога и предпочтенного Им старшему брату младшего, вопреки воле отца, вопреки культурным взглядам на естественные права[7]. Таким образом, Иаков становится своего рода видимым выражением Божьей милости и воли, которые идут вразрез с общепринятыми определениями реальности и жизненного устройства[8]. Как отмечает Брюггеманн: «Иаков – скандал с самого начала. Могущественная Божья благодать – скандальна. Она нарушает то, как мы бы организовали жизнь»[9]. Но тогда может быть избрание Иакова – это также и Божий протест общепринятому? Ведь очень часто, именно общепринятое становится для нас решающим принципом, мерилом в принимаемых решениях: если женщина, - пусть молчит и будет в подчинении у мужчины[10]; если болен, значит обязательно наказан[11]; если родом из Назарета, то может ли из тебя выйти что-то хорошее[12]? И так можно продолжать еще очень и очень долго. Мир религии полон подобных клише, и мы не замечаем, что не Бог и Его Слово, а именно они становятся решающими факторами в принимаемых нами решениях и совершаемых нами суждениях.
Библейская история доказывает нам, что Бог, Его планы и Его воля находятся вне наших предубеждений и ожиданий. Он действует «непростительно» неожиданно. Ему зачем-то нужно постоянно ломать и крушить привычные и такие понятные для нас законы. И вы удивитесь тому, с каким постоянством Он это делает.
Чтобы произвести великий народ, Он дожидается момента, когда праматерь этого народа выходит из детородного возраста, когда все физиологические законы говорят, что все – никакого ребенка и соответственно никакого великого народа не может быть[13]. Вы, правда, так считаете?! Тогда вас ждет сюрприз, через год в это же время у этой женщины будет сын[14]. Вот так вот просто, в обход всех законов и ожиданий[15].
Ему зачем-то понадобилось помазать на царство именно младшего из сыновей Иессея. Спрашивается, зачем было вводить в недоумение и даже соблазн такое количество людей: жители Вифлеема, старшие братья, Иессей, да даже, в конце концов, сам пророк Самуил ожидали, что помазанником будет кто угодно, но только не Давид. И, тем не менее, Бог выбирает именно его[16].
Для того, чтобы освободить Свой народ от восьмидесятилетнего порабощения, из всего израильского народа Он решил выбрать не просто человека из самого бедного племени в колене Манассии и самого младшего в доме своего отца (Суд.6:15), нет, этого мало, Он выбирает последнего труса скрывающегося в точиле, чтобы выколачивать там пшеницу. Когда Он призывает Гедеона словами: «Господь с тобою, муж сильный!» (Суд.6:12), наверное, тот оглянувшись по сторонам, подумал: «На Небе точно перестали следить за тем, кого отправляют на землю». Но именно этому человеку Бог говорит: «иди с этою силою твоею и спаси Израиля от руки Мадианитян; Я посылаю тебя» (Суд.6:14). Простите, с какой такой силой? Все правильно, Бог снова готовит нам сюрприз. Он берет человека трусливого, слабохарактерного, бесконечно неуверенного в себе и настолько же бесконечно сомневающегося в Боге (чего только стоит эпизод с шерстью[17]) и этим человеком с его небольшой группой воинов Он наносит сокрушительное поражение многотысячной армии мадианитян.
Вы спросите, «что же такое делает с нами Бог?!» Неужели до сих пор не поняли? Он двигает рамки нашего сознания. Он рушит границы наших представлений и ожиданий. Он утверждает, что не действует по нами определенным для Него правилам. И в случае Исава и Иакова, Он говорит, что не папе с мамой, не обществу, и уж точно не нам с вами решать, кого Он будет должен благословить и кому из двух братьев будет суждено сыграть роль Божьего избранника. Все просто. Он сообщает ужасную для всякой человеческой религии, и в то же самое время полную надежды для каждого ищущего Бога человека, новость – Он вне нашего контроля.
Начало этой истории ставит нас перед еще одним важным вопросом выбора. Часто нам не хочется выбирать, а порой наш выбор становится просто мучительно болезненным, чтобы выбрать одного, нельзя при этом ни отвергнуть другого. Эта тема выбора между «двумя» проходит сквозным мотивом через весь Ветхий Завет, мы можем видеть ее и в истории Каина с Авелем, в истории Измаила и Исаака, можем ее снова увидеть здесь, в истории Исава и Иакова[18]. Однако эта тема продолжается и дальше, порой в нее включается больше действующих лиц, как в истории отношений между Иосифом и его одиннадцатью старшими братьями или же как в истории с детьми Давида. Как отмечает Йозеф Рацингер: «Все эти сюжеты, связанные с темой предпочтения, избрания, отличает странная двойственность отношений между братьями, странное диалектическое противоречие, которое в Ветхом Завете никак не снимается, оставляя вопрос открытым. Иисус возвращается к этому вопросу в момент, когда пробил новый час Божественной истории, и дает ему новое разрешение»[19] в притче о блудном сыне.
Исаак оказался перед тем же конфликтом, который так старался избежать Авраам, делая выбор между Исааком и Измаилом, теперь ему также приходится выбирать, только выбор его становится более сложным – в отличие от Авраама он должен отдать предпочтение одному из своих сыновей близнецов[20]. Впрочем, Исааку сделать его выбор помогают культурные условности тех дней – Исав родился первым, значит, и предпочтение должно быть отдано ему. Глядя на это, наверное, Творец мог бы с удивлением сказать: «И только то? Все так просто? Т.е. не нужно смотреть ни на характер, ни на способности, ни на потенциал будущего избранника? Исав должен стать первым только потому, что он раньше выбрался из утробы матери?!»
У нас, у людей, и в самом деле, порой все получается слишком просто. Только благодаря нашим простым, часто бездумным решениям, в нашу жизнь приходят серьезные сложности. Так решение Исаака разделило не только его сыновей, но положило вековую вражду между их потомками. Небесное же Отцовство стремится объединить Своих детей и об этом столь красноречиво говорит Притча о Блудном сыне. Блудный сын «растерял себя», отдалившись от своего Отца, тем самым он ушел от самого себя, как пишет об этом Рацингер «он жил, оторвавшись от правды своего бытия»[21]. Эта оторванность – несчастье всего человечества, в нем кроются все наши беды, среди которых наша отстранение и часто вражда друг к другу. «И если земное отцовство разделяет, то небесное – объединяет: небеса, таким образом, означают тот самый другой, вышний мир Бога, откуда мы все пришли и куда мы все должны стремиться»[22]. Небеса – тот новый мир, где больше не будет необходимости кого-то выбрать, чтобы при этом кого-то отвергнуть. Каким-то новым и совершенным образом мы будем принадлежать Богу, при этом очевидно, что мы уже больше не будем принадлежать друг другу[23]. Небеса для каждого из нас станут местом свободным от ревности и соперничества, интриг и заговоров, свадеб и разводов, помолвок и их расторжений, объединений и противостояний.
Сегодня мой разум с трудом вмещает картину жизни без предпочтений, притязаний и привилегий, ведь мы все претендуем друг на друга: родители на детей, жены на мужей, друзья на друзей и нам не нравится, если вдруг кто-то позволит себе разбавить своей персоной концентрацию наших претензий на тех, кого мы «любим». Трагедия семьи Исаака и Ревекки – реальность разобщенного человечества. Нас разделили границы, языки, культуры, предпочтения, привязанности, но как уже было сказано выше, однажды человечество станет свободным от всего этого. А пока как пишет Павел: «вся тварь совокупно стенает и мучится доныне; и не только [она], но и мы сами, имея начаток Духа, и мы в себе стенаем, ожидая усыновления, искупления тела нашего» (Рим.8:22,23).
[1]Нафтали Зильберберг. «Странный шидух». Глобальный еврейский онлайн центр «Jewish.ru». http://www.jewish.ru/tradition/classics/philosophy/2010/10/prn_news994290300.php?sms_ss=livejournal&at_xt=4ccad0e19747722d,0
[2]Точка Нафтали Зильберга в этом отношении могла бы быть оспорена Карлом Армедингом, который считает, что Лабан, как и его отец Бетуэль, могли знать истинного Бога. Его отец, Бетуэль был одним из восьми детей рожденных Нахором. Последний слог имени Бетуэль – является одним из имен Бога. И у Бетуэля был брат, имя которого было Кемуэль, где снова появляется божественное имя. В наши дни люди придают гораздо больше значения тому как звучит имя, нежели его значению. Но в те времена все было совершенно по другому. Для древних, как мы будем видеть в дальнейших рассуждениях этой книги, значение имени имело огромное значение. Поэтому факт того, что Нахор дал двум своим детям имена включавшее в себя Имя Бога (Эль) – очень важно, считает Карл Армединг, и что согласно его точки зрения указывает на то, что он знал Истинного Бога, как знал и его сын Бетуэль. Carl Armeding “The God of Nahor”. BSac—V106 #423—Jul 49—36[2]. Multiple, Bibliotheca Sacra, (Dallas, Texas: Dallas Theological Seminary (Electronic edition by Galaxie Software)) 1999.
Однако точка Нафтали Зильберга поддерживается фактов идолопоклонства, которое практиковалось в доме Лавана. Лаван переживает Божье откровение во время преследование Иакова: «И пришел Бог к Лавану Арамеянину ночью во сне и сказал ему: берегись, не говори Иакову ни доброго, ни худого» (Быт.31:24). Из последующих событий мы видим, что Лаван послушался Бога, однако нет абсолютной ясности, каким было его личное отношение к Богу. Ведь по сути Лаван мог продолжать относиться к Богу, как к одному из богов, ничто не указывает на то, что он придерживался монотеизма.
[4]Alfred Edersheim, Bible History: Old Testament, (Oak Harbor, WA: Logos Research Systems, Inc.) 1998.
[5]Walter Brueggemann, Genesis: in Bible commentary for teaching and preaching (Louisville, Kentucky: John Knox Press, 1982), 215-216.
[6]См. Там же, 215-216.
[7]Точка зрения Роберта Альтера, которой также придерживается и Вальтер Брюггеманн может быть оспорена в свете открытых в 1925 году недалеко от города Нуци расположенном в северо-восточной части Месопотамии (несколько километров на юго-запад от города Киркук в Ираке) глиняных табличек, получивших название Таблички Нуци.
В этих археологических находках ученные обнаружили информацию, которая позволяет считать, что во времена Исаака и Иакова (возраст этих табличек датируется 1650-1300 гг. до Р.Х.) в этой культуре существовала практика, позволявшая отцу назначить своим приемником любого из своих сыновей в зависимости от его желания. Таким образом, не первородство Исава, а именно желание Исаака определяло право наследование. См. “Biblical Archaeology Evidences for the Accuracy of the Scriptures”. http://www.accuracyingenesis.com/biblicalarchaeology.html. Также см. «Archeology and Biblical Criticism. Part III: Archeology and Liberalism» by Joseph P. Free. BSac—V113 #452—Oct 56—327. Multiple, Bibliotheca Sacra, (Dallas, Texas: Dallas Theological Seminary (Electronic edition by Galaxie Software)) 1999.
Эта точка зрения подтверждает действиями самого Иакова в момент благословения его сыновей. Иаков, во-первых, лишает права на «преимуществование» (Быт. 49:3) своего первенца Рувима. А до этого, благословляя сыновей Иосифа Манассию и Ефрема, он отдает предпочтение Ефрему, хотя Манассия и был первенец, на что робко попытался указать ему Иосиф (См. Быт. 48:13-20). Таким образом, Иаков действует не исходя из культурных обычаев того времени (которые, как мы уже видели, были и не такими уже однозначными как и пытаются представить Альтер и Брюггеманн), а исходя из своего понимания достоинства наследника обетований и своего пророческого знания судьбы получателя благословения.
И все же библейская традиция дает нам понимание того, что общей тенденцией патриархального времени и послед и последующих эпох – несмотря на всевозможные исключения – была в том, чтобы именно первенец становился наследником своего отца. Поэтому следовал ли Исаак зову своего сердца или же он слепо подчинялся доминирующей тенденции своего времени, в принципе, для нашего разговора не важно – он выбрал Исава.
[8]Ср. Там же, 217.
[9]Там же, 217.
[10]См. 1 Кор. 14:34.
[11]См. Иов. 6:24-26
[12]См. Иоан. 1:46.
[13]См. Быт.18:11..
[14]См. Быт.18:14.
[15]См. Быт.21:6-8.
[16]См. 1 Цар. 16:1-13.
[17]См. Суд. 6:36-40.
[18]См. Йозеф Ратцингер Папа Бенедикт XVI, Иисус из Назарета / Пер. с нем. М. Корневой. – СПб.: Издательский Дом «Азбука-классика», 2009. – С. 209.
[19]Йозеф Ратцингер Папа Бенедикт XVI, Иисус из Назарета / Пер. с нем. М. Корневой. – СПб.: Издательский Дом «Азбука-классика», 2009. – С. 209.
[20]В свою очередь выбор Иакова, пусть он и был сделан им с легкостью – он отдал предпочтение первенцу Рахили Иосифу – тем не менее, Иакову приходится выбирать из двенадцати рожденных ему женами и их служанками сыновей.
[21]Там же. С. 211.
[22]Там же. С. 151.
[23]См. Матф. 22:24-30. Также по этому вопросу я хочу порекомендовать прочитать «Расторжение брака». Льюис, Клайв С. Письма Баламута. Баламут предлагает тост. Страдание. Расторжение брака. Размышление о псалмах. Письма к Малькольму (духовная автобиография): Собр. Соч. в 8 тт. Т8 / Пер. с англ.: Н. Трауберг, Л. Сумм. – М.: Фонд о. Александра Меня; 2006, - 464с.
Комментариев нет:
Отправить комментарий