Глава из книги "Давид: противоречия человеческого сердца"

ПОМАЗАНИЕ ПРИНОСИТ С СОБОЙ

НЕ ТОЛЬКО СЧАСТЬЕ, НО И СТРАДАНИЕ

Величайший грех человека – это не ненависть, а равнодушие к своим братьям.

Мать Тереза

Если вам когда-либо доводилось видеть свое имя в списке счастливчиков, поступивших в какой-нибудь престижный институт, если вам приходилось пройти собеседование и получить работу, о которой вы могли только мечтать, если самая прекрасная девушка из всех повстречавшихся в жизни, к которой вы даже и подойти боялись, сказала вам «да», тогда вы, наверное, знаете, что значит чувствовать себя избранником, баловнем судьбы, особенным и непохожим на других людей человеком. Наверное, вы сможете понять, что происходило в сердце младшего сына Иессея, когда в присутствии всей семьи и жителей Иудейского Вифлеема пророк Самуил поднял над его головой рог с елеем, предназначенным для помазания нового Израильского царя.

Однако избрание приносит с собой не только счастье. Ведь если избрали меня, – кого-то другого отвергли, а значит, в какой-то степени я стал причиной его несчастья. Я помню момент, когда летом 1993 года я стоял, не помня себя от счастья, напротив стенда со списками студентов, зачисленных в Театрально-художественный институт, глупо глазея на свою фамилию в списке счастливчиков. Но в тот момент там был не только я и другие новоиспеченные студенты престижного ВУЗа. У «магической» доски с листочками аккуратно перечисленных фамилий с грустью и разочарованием стояли также те, чьих фамилий там не оказалось. Наверное, в тот момент мое счастье делало их еще более несчастными. Я уверен, что счастье Давида сделало несчастными его отверженных братьев.

Представьте себе, как грозный пророк проходит мимо шеренги выстроившихся перед ним сыновей Иессея. Отец не без гордости поглядывает на возвышающегося над братьями первенца Елиава: конечно же, пророк изберет его, но Самуил проходит мимо. «Но Господь сказал Самуилу: не смотри на вид его и на высоту роста его; Я отринул его; Я [смотрю не так], как смотрит человек; ибо человек смотрит на лице, а Господь смотрит на сердце» (1 Цар. 16:7). Вот он миг избрания одного и отвержения другого. Но пророк оставляет без внимания и других его сыновей.

И сказал Самуил Иессею: все ли дети здесь? И отвечал Иессей: есть еще меньший; он пасет овец. И сказал Самуил Иессею: пошли и возьми его, ибо мы не сядем обедать, доколе не придет он сюда. И послал [Иессей] и привели его. Он был белокур, с красивыми глазами и приятным лицем. И сказал Господь: встань, помажь его, ибо это он. И взял Самуил рог с елеем и помазал его среди братьев его, и почивал Дух Господень на Давиде с того дня и после; Самуил же встал и отошел в Раму (1 Цар. 16:11-13).

Итак, Давид – младший в своей семье, тот, на кого не обращали внимания и не воспринимали всерьез, тот, кого даже родной отец если и не забыл, то уж точно проигнорировал в этот важный момент посещения их дома посланником Божьим[1]. Но этот юноша также тот, кого Бог избрал навсегда изменить историю Своего народа.

Полагаю, существует определенная закономерность в том, что Бог избирает тех, на кого не обращают внимания, кого недооценивают люди. Бог смотрит на незаслуженно униженного человека, на его страдающее в отвержении сердце, на усмешки, кивки, плевки и все то, чем могут его «наградить» довольные собой люди. Они ведь не такие непутевые, как он. У них есть все: красота, статус, хорошее окружение. Все лучшее в жизни достается им. Но Бог смотрит на происходящее и говорит: «Простите, господа, но Я так не думаю! Вы слишком поторопились с выводами и раздачей наград. Посторонитесь, Я раздам призы Сам!» Для человека, который родился младшим в семье, как будто уже самим порядком его рождения предопределено место, которое он займет в жизни. Для человека с определенным характером, как будто уже одним этим можно спрогнозировать все его последующие поступки и действия. Более того, зная о ком-то все это, своим отношением мы как будто «программируем» человека на его будущее. Это – позиция общества. Однако позиция Бога в этом отношении другая. Он будто говорит: «Все это ничего не значит, ты можешь все изменить, ты можешь сам построить свое будущее! Давай, просто доверься Мне, попробуй, удиви их всех!» Но эта истина не была усвоена не только Израилем, похоже, что до сего дня в этом мире нет ни одного сообщества, где бы человека воспринимали, прежде всего, по внутреннему содержанию, а не по его внешнему облику.

Наверное, эти наблюдения позволяют нам предположить, что Давид рос одиноким ребенком в своей большой семье. С детства его друзьями были звезды в ночном небе и Дух Всевышнего Бога, к Которому он непрестанно обращался в своих мыслях и псалмах. Рядом не было никого другого, с кем бы он мог разделить свое одиночество. Был только Бог, и Бог стал его Другом, Единственным Другом на долгое время. Это показывает нам, насколько дорожил Давид дружбой и насколько серьезно к ней относился. У Давида было мало друзей, однако он был настоящим другом тем немногим, с кем связал свою жизнь[2]. Похоже, что на одиночество и отвержение были обречены все великие лидеры Израиля. Иосиф был одиночкой среди своих братьев: его любил отец, но братья не принимали его и даже ненавидели. Моисей был обречен стать одиночкой в своем народе, ведь он получил иное воспитание. Похоже, что всем, кто нес людям благо, суждено было пройти через отвержение и гонения со стороны этих же людей.

В жизни всегда будет очень мало тех, кто признает присутствие Бога в нашей жизни, и, к сожалению, будет гораздо больше тех, кто ничего не заметит или же сделает вид[3], что они ничего особенного не замечают. Вокруг всегда будут находиться люди, которые не смогут радоваться нашему счастью и отдавать должное нашим успехам. Так и в случае с Давидом: близкие своеобразно отреагировали на его избрание. Не стоит думать, что они не проявили никакой реакции. Их реакцией было безразличие.

Безразличие к чужой жизни, к чужим переживаниям – одна из тех страшных болезней, которые разрушают современную церковь. Мы заражены неспособностью сопереживать и радоваться вместе с другими. Вернее, сопереживать мы способны, но зачастую только тогда, когда с удовлетворением видим ближнего в еще более худшем состоянии, чем то, в котором находимся сами. В этот момент мы все-таки способны на какие-то чувства, но какова природа этих чувств, откуда они исходят? Они берут свое начало все в том же безразличии, которое в этот момент тщательно маскируется под участие[4].

Итак, когда люди из ближайшего окружения Давида, члены его семьи, не придали значения факту его призвания, Давид снова вернулся к овцам. Сам же Давид осознал разницу в своем новом положении, потому что с этого времени на нем стал почивать Дух Господень. Таким образом, проводя аналогию с призванием Давида, мы можем с уверенностью сказать: неважно, что о тебе говорят окружающие, неважно, как они относятся к факту твоего призвания на служение, важно то, как ты относишься к нему сам. Наше окружение сделает все возможное, чтобы мы перестали думать о своем призвании, и даже более того – Бог Сам позволит нам пройти через вереницу событий и лет, в течение которых, возможно, ничего не будет происходить, и мы ни на шаг не приблизимся к исполнению обетования или реализации себя в уготованном нам призвании. А если все же что-то и будет меняться, то чаще всего это самое «что-то» будет убеждать нас в обратном, потому что жизнь порой может сложиться так, что воспоминание об обетовании будет вызывать у нас не более, чем усмешку, а еще чаще – просто чувство досады. И в это самое время, возможно, Сам Бог Отец, наблюдая за нами, усмехается, но уже совершенно по-другому поводу: Он знает, что время и обстоятельства находятся в Его власти.

Но не только братьев Давида его избрание сделало несчастными. Еще до того, как сам Давид или кто-то из его семьи узнал о нем, его избрание принесло боль и навсегда лишило духовного покоя еще одного человека. «Тогда сказал Самуил: ныне отторг Господь царство Израильское от тебя и отдал его ближнему твоему, лучшему тебя; и не скажет неправды и не раскается Верный Израилев; ибо не человек Он, чтобы раскаяться Ему» (1 Цар. 15:28-29). То, что принесло Давиду радость избрания, принесло Саулу горечь отвержения.

Когда впервые в Библии упоминается о Давиде, его имя не называется. О нем говорится как о человеке, которого Бог предпочел Саулу на Израильском престоле. Все, что мы знаем о Давиде: он – ближний Саула, и в этом, скорее, заключается указание не на их принадлежность к одному народу, но на их будущее родство. И что он – лучше Саула. Читая эти слова, кто-то вполне резонно может заметить, а не было ли в жизни Давида действий, которые делали его не намного лучше Саула. Возможно, Бог несправедлив к Саулу, отдавая предпочтение Давиду? Ответ на этот вопрос, как и разница между двумя первыми царями Израиля, становится очевидным, когда рассказчик упоминает Давида второй раз. В момент этого заочного знакомства с Давидом мы получили возможность узнать о наиболее существенной характеристике будущего царя Израиля – Богу нравилось его сердце. Это и было его особенностью, которую не видели люди и недооценивали даже близкие члены семьи Давида, но которую видел и ценил Бог. Именно поэтому, несмотря на все последующие ошибки и падения Давида, Бог не изменил Своего решения об избрании Давида на царство и основании от него династии Израильских монархов.

Бог усмотрел в сердце Давида потенциал, искру, которую невозможно затушить. Он видит сердце, которое будет предано Ему, несмотря на свою порочность и несовершенство. Он видит, что как бы низко Давид не упал, он всегда будет готов подняться, чтобы еще раз приблизиться к своему Создателю.

Помазание невозможно утаить – оно меняет нас и внутренне, и внешне. Поэтому окружающие вскоре засвидетельствовали эти изменения. «Тогда один из слуг его сказал: вот, я видел у Иессея Вифлеемлянина сына, умеющего играть, человека храброго и воинственного, и разумного в речах, и видного собою, и Господь с ним» (1 Цар. 16:18). Такую характеристику дает Давиду один из слуг Саула, который каким-то образом встретился с юношей. Таким образом, даже от стороннего человека, случайно встретившегося с Давидом, не укрылись способности, открывшиеся в Давиде после помазания.

Первое, что отмечает слуга Саула, – это талант Давида. На этой земле есть немало способных людей, хорошо владеющих музыкальными инструментами, но без искры Божьей, без дара, проявленного в умении использовать эти способности, человек не сможет создать ничего такого, что сделает его имя бессмертным.

Итак, теперь талантливого пастушка было невозможно не заметить – он обладал настоящим даром.

Второе, что сотворило помазание, – оно сделало Давида храбрым. В каждом мужчине без исключения живет храбрец[5]. Бог создал мужчин такими, но далеко не все способны ими быть. Для этого нужно, чтобы произошли изменения внутри человека. Он должен начать жить в соответствии со своим естеством и в согласии со своим Творцом. Давид стал человеком воинственным. Но он не просто узнал себе цену – помазание от Бога сделало его сильным и смелым.

Третье, что произошло с Давидом, – он стал разумен в своих речах. Божье помазание приносит с собой Божью мудрость.

И последнее: Давид стал видным собой. Помазание придало ему царскую осанку и величественный вид.

Давид умел играть на гуслях, был человеком храбрым и воинственным, разумным в речах и видным собой, и Господь был с ним. Все это привело к тому, что в следующем эпизоде рассказчик перемещает нас во дворец, где мы наблюдаем начало придворной карьеры Давида. Но к этому мы еще придем, а пока в жизни Давида все оставалось неизменным. Он снова вернулся к овцам, он вновь окунулся в рутинный поток исполнения своих повседневных обязательств и дел. Но он вернулся другим. Он вернулся тем, кто мог с легкостью растерзать льва и поразить медведя. Внутри него горел огонь, в нем билось сердце царя. Он начал жить согласно своему избранию и действовать согласно своему царскому статусу. Поэтому неважно, какое положение ты занимаешь. Можно быть уборщицей, но исполнять свой труд с величием царской дочери. Жизненные обстоятельства не должны влиять на твое восприятие себя. Наше социальное положение на земле – временно, а отношение окружающих людей – непостоянно. Но наше восприятие себя и то, как мы смотрим на себя глазами веры, всегда остается с нами. Давид осознавал это. Да, он был пастухом – таким было на то время его положение, он по-прежнему находился среди стада овец, и это были его обстоятельства, но он стал новым царем Израиля – и это было его духовным состоянием.

Почивание Духа Господня – признак присутствия помазания в жизни царя. После того, как Дух Господень почил на Давиде, Он отступил от Саула. Саул лишился благословения в своем правлении, и хотя престол по-прежнему сохранялся за ним, но его статус изменился, его сердце стало другим, он больше не мог исполнить свое предназначение. Более того, когда царское помазание было отнято, а Саул по-прежнему продолжал править, тогда злой дух от Господа возмущал его. Злой дух от Господа часто возмущает тех, кто занимается или продолжает заниматься тем, чем он или она заниматься не должны. Часто люди поступают так по ложным мотивам: это могут быть зависть, упрямство, страх потери, страх перед общественным мнением, ложное чувство долга, ложная убежденность в том, что никто не сможет сделать эту работу лучше. Как бы то ни было, Саул должен был вовремя и с честью уйти в сторону. Ему нужно было вновь начать искать Бога для того, чтобы понять, как жить дальше, но он предпочел сохранить свое положение.

Итак, что же происходит с царем Саулом, оставленным Богом? Оказавшись в положении отверженного Богом царя, Саул имел только один выход – окружить себя помазанниками, окружить себя способными и знающими людьми, теми, у кого было то, что он потерял, – помазание. Нужда Саула стала возможностью Давида. И здесь мы впервые видим принцип того, что проблема в жизни одного открывает возможности в жизни другого. Таким образом, Давид появляется во дворце и не просто во дворце, а прямо у трона Саула. В то время как многие люди мечтали сделать карьеру при дворе, используя для этого всевозможные способы, Давид не сделал для этого ровным счетом ничего – за него всё совершил Бог. Юноша просто был собой и очень понравился Саулу, и тот сделал его своим оруженосцем (1 Цар. 16:21).

Вскоре Саул уже просто не представлял свою жизнь без Давида – его душевный покой зависел от дара Давида. Волтер Брюггеманн отмечает, что от Саула не просто уходил злой дух, но фактически утраченный дух жизни возвращался к Саулу: «и отраднее и лучше становилось Саулу» (1 Цар. 16:23)[6]. Таким образом, Брюггеманн справедливо заключает, что в сложившейся ситуации отверженный Богом и боящийся потери престола Саул больше заботился о том, как вернуть дух жизни и укрепить свое положение[7]. У лишенного благословения и помазания, но цепляющегося за свое служение лидера есть только один выход – окружить себя Божьими помазанниками, чье присутствие обеспечит его тем, чем он сам по себе уже больше не обладает[8]. Лишившись помазания, Саул более не мог рассчитывать на победы в войнах, положение его было шатким, а угроза извне усилилась. Израиль обладал все той же армией и военной мощью, но теперь во главе государства стоял лишенный помазания, а значит, и уверенности в успехе лидер. Именно эти утраченные качества успешного царя компенсировал находящийся рядом с Саулом новый помазанник[9].

Когда Израиль вновь оказывается втянутым в очередную развязанную филистимлянами войну, Саул выступает уже в совершенно новой роли. Несмотря на то, что он продолжает носить свою царскую корону, психологически Саул более не ощущал себя предводителем Израиля. Тогда ситуацию спасает Давид. Неспособность Саула сразиться с Голиафом и, таким образом, исполнить свою роль лидера, подготавливает «сцену» для проявления качеств Давида. В жизни очень часто происходит так: чтобы люди увидели потенциал и способности восходящего лидера, им нужно прежде убедиться в бессилии и некомпетентности прежнего лидера.

Итак, к этому времени Давид уже был оруженосцем Саула. Но как только начались военные действия, Давида отправляют назад, к овцам. Очевидно, Саулу было жаль потерять на войне талантливого гусляра. «Это важный момент, который свидетельствует о том, что последующая ненависть Саула к Давиду имела болезненный характер», – отмечает Дэйвид Пэйн[10]. До того момента, пока у Саула не появилась причина бояться Давида и видеть в нем своего соперника[11], он высоко ценил его и сильно дорожил услугами молодого гусляра.

Мы уже отмечали, что злой дух сходил на Саула, потому что тот продолжал занимать место, более ему не принадлежащее. Но как только к этому месту приближался его законный владелец – дух отступал. Саул, равно как и его окружение, ставили в заслугу «отступлению злого духа от Саула» талантливую игру Давида, однако причина была в самом Давиде. Присутствие нового помазанника рядом с принадлежащим ему по праву престолом, а не игра Давида на гуслях умиротворяло Саула, когда его возмущал злой дух от Господа.

Однако, когда избрание Давида становится очевидным, – его игра более не приносит Саулу душевного покоя. Напротив, узнав, что именно Давид займет его место, Саул мучается еще сильнее – Давид стал постоянным напоминанием Саулу о том, что царство отнято у него и отдано его ближнему, который лучше его, которого предпочел Господь. Пелена постепенно спадает с глаз Саула, открывая ему, что за незначительным по своему происхождению и положению пастушком стоит Сам Бог, помазавший Давида на царство. Победа Давида над Голиафом стала первым таким откровением для Саула. Видя юношу, поразившего филистимлянина, Саул в недоумении спрашивает своего военачальника: «Авенир, чей сын этот юноша? (1 Цар. 17:55). Странный вопрос, особенно если учесть тот факт, что к этому времени Давид уже какое-то время находился при дворе Саула, играя ему на гуслях, и даже успел понравиться царю, поэтому тот сделал его своим оруженосцем. А перед боем с Голиафом Саул великодушно предложил Давиду надеть свои доспехи: пусть молодой герой, по крайней мере, умрет в царской броне. Но Давид не только не умер, но, наоборот, выиграл бой с Голиафом. Саул изумлен и смущен, а потому решает перепроверить информацию о происхождении Давида. Его смущение растет по мере того, как к Давиду всей душой прилепляется старший сын царя, Ионафан, а затем молодой оруженосец находит благорасположение всего народа, и Саул вынужден сделать его своим военачальником. Помазание начинает «выдавать» Давида с момента победы над Голиафом:

Когда они шли, при возвращении Давида с победы над Филистимлянином, то женщины из всех городов Израильских выходили навстречу Саулу царю с пением и плясками, с торжественными тимпанами и с кимвалами. И восклицали игравшие женщины, говоря: Саул победил тысячи, а Давид – десятки тысяч! И Саул сильно огорчился, и неприятно было ему это слово, и он сказал: Давиду дали десятки тысяч, а мне тысячи; ему недостает только царства. И с того дня и потом подозрительно смотрел Саул на Давида (1 Цар. 18:6-9).

Отныне присутствие Давида еще сильнее мучит Саула. «И было на другой день: напал злой дух от Бога на Саула, и он бесновался в доме своем, а Давид играл рукою своею на струнах, как и в другие дни; в руке у Саула было копье. И бросил Саул копье, подумав: пригвожду Давида к стене; но Давид два раза уклонился от него» (1 Цар. 18:10-11). Саул все больше и больше понимает – за Давидом стоит Сам Бог.

И стал бояться Саул Давида, потому что Господь был с ним, а от Саула отступил. И удалил его Саул от себя и поставил его у себя тысяченачальником, и он выходил и входил пред народом. И Давид во всех делах своих поступал благоразумно, и Господь [был] с ним. И Саул видел, что он очень благоразумен, и боялся его. А весь Израиль и Иуда любили Давида, ибо он выходил и входил пред ними (1 Цар. 18:12-16).

Мы можем только догадываться, какие душевные муки перенес Саул с того момента, как Самуил произнес над ним Божий приговор о лишении помазания и передаче царства его ближнему. Беспокойство и волнение, вызванные произнесенным пророчеством, сменяются паническим страхом, когда угроза лишиться престола начинает материализоваться в успехах и победах Давида. С этого момента Саула более не волнует судьба царства – он удаляет от себя Давида, понижая его с должности «начальника над военными людьми» до тысяченачальника, потому что видит в нем соперника. Теряющий помазание и успех лидер стремится окружить себя людьми, талантливыми и помазанными, чтобы они обеспечили служение тем, чего уже более не в силах дать сам лидер. Однако, как только кто-то из этих помазанников начинает выделяться и в какой-то мере затмевать собой этого лидера, – последний удалит его от себя, даже ценой успеха общего дела.

Если ты многого достиг в своем деле, но теперь за свой успех терпишь притеснения со стороны своего руководства, – не удивляйся и не отчаивайся, потому что такова природа лидеров, теряющих уверенность в себе и стремящихся любой ценой сохранить свое положение и устранить конкурентов. В это время подобные руководители станут пренебрегать талантами окружающих и возвысят посредственность, только бы ничто не угрожало их статусу и чувству комфорта. Помазание принесло Давиду не только счастье, но и страдание. Ты все еще хочешь быть помазанником?

---

[1]«Ибо отец мой и мать моя оставили меня, но Господь примет меня» (Пс. 26:10). Отношения Давида с его родными отчасти засвидетельствованы в этом фрагменте его молитвы. Тяжело сказать, к какому именно периоду жизни Давида относятся эти слова. Судя по общему содержанию и настроению псалма, они были сказаны не в самое благоприятное для Давида время, то есть тогда, когда он больше всего нуждался в поддержке своих родителей, но их рядом не было.

[2]Мне понравилось, как сказал о дружбе Винсент Ван Гог. В письме к своему брату Тео он написал следующее: «Во многих случаях очень полезно почаще бывать на людях и общаться с ними, а иногда мы просто обязаны и призваны это делать; но увереннее всего чувствует себя в мире, среди людей тот, кто предпочитает тихо и одиноко заниматься своим делом и ограничивает себя узким кругом друзей» (Винсент Ван Гог, Письма к брату Тео / Пер. П. Мелковой. – СПб.: Издательский дом «Азбука-классика», 2008. – С. 13.).

[3]Я бы хотел ошибаться на этот счет, чтобы подобное отношение можно было бы списать на невежество или духовную слепоту подобных людей. Хочется верить, что они поступают подобным образом по незнанию. Если все так, то этот мир еще не так безнадежен, как могло бы показаться.

[4]Нас меньше задевает несправедливое или безучастное отношение людей сторонних, в то время как подобная реакция ближних принесет нам настоящую боль. Юный Давид, наверное, ждал одобрения своего отца или поздравлений от своих старших братьев. Однако семья Давида полностью проигнорировала факт его избрания и помазания на царство. Не было радости, не было поздравлений, было немое удивление, а, возможно, в глубине души появилась и горькая зависть.

[5]Кому-то данное утверждение может показаться беспочвенным или далеким от реальности. Но я верю, что именно таким задумал и создал мужчину Бог. Это – идеал, подвергшийся искажению грехом, однако полагаю, что возвращение к идеалу возможно. И на примере жизни Давида мы видим, что это осуществимо, прежде всего, благодаря присутствию Бога в жизни мужчины. Давид не был храбрецом сам по себе – его мужество основывалась на его отношениях с Богом.

[6]В английской версии Библии RSV 23 стих 16 главы Первой книги Царств звучит так: «Саул обновлялся».

[7]Cf. Walter Brueggemann, First and Second Samuel – ((Interpretation, a Bible commentary for teaching and preaching). Louisville, Kentucky: John Knox Press, 1990), 126.

[8]В этом месте кто-то может подумать, что поступать так было бы крайне неэтично недуховно и вообще недостойно христианского лидера. Все это абсолютно верно, но на примере Саула мы видим, что в реальной жизни это, к сожалению, все-таки происходит. И сказать об этом мы должны для того, чтобы в своей жизни не допустить подобного.

[9]«Музыкальные способности Давида, благодаря которым он впоследствии прославился как псалмопевец, представляют исключительный для царя талант, а все другие способности Давида, отмеченные царедворцем Саула в 1 Цар. 16:8, подобали царю. Саул ранее проявил некоторые из этих способностей, хотя он никогда не был разумным в речах. Но наиболее важным было то его качество, которое не было присуще ему от рождения, и которого сам Саул давно уже был лишен: Господь был с ним. Это значит две вещи. Во-первых, внутреннее переживание, внутренний опыт, сознание Божьего присутствия. Без такого сознания никакой человек не может успешно вести народ Божий, а человек с таким сознанием исполнен уверенности и мужества. Во-вторых, автор имеет в виду, что другие люди осознали, – Бог был с Давидом. Это очень важно. Люди должны видеть в человеке способности руководителя, или эти способности становятся бесполезными» (Дэйвид Ф. Пэйн, Комментарии к книгам Ветхого Завета. Первая Книга Царств. Вторая Книга Царств. Том 7. (Всемирный союз баптистов, 1993), 70-71).

[10]Дэйвид Ф. Пэйн, Комментарии к книгам Ветхого Завета. Первая Книга Царств. Вторая Книга Царств. Том 7. (Всемирный союз баптистов, 1993), 71.

[11]«Настоящий вождь может обезоружить даже своих соперников» (Пэйн, 71).